Мешхедская рукопись о принятии ислама на территории России

А.Б.Юнусова,
д.и.н., проф., директор Института
этнологических исследований
Уфимского научного центра РАН

Ранние контакты населения территории современной России с миром ислама восходят к VII–IX вв. С одной стороны, это были завоевательные походы халифатских войск. Во время продвижения арабских завоевателей на север, в пограничном с Хазарским каганатом древнем Дербенте появились воины Халифата, которые называли Дербенсткую крепость Баб ал-Абваб. В VIII в. здесь селились преимущественно арабы. «Дербент-наме» свидетельствует об ожесточенном сопротивлении местного населения арабам. При Аббасидах сюда переселили несколько тысяч семей арабов-мусульман, направляя солдат для борьбы с неверными, обитавшими севернее Баб ал-Абваб. Во время правления аббасидского халифа ал-Мансура (754–775), как сообщает арабский историк Йа’куби, по тюрьмам Халифата были собраны семь тысяч пленных для строительства укреплений вокруг Дербента. В них были поселены воины, получившие земельные наделы за свою службу. С 869 г. Дербентская крепость стала резиденцией арабской династии Хашимидов, продолжавшей завоеваний северокавказских терроиторий[1].

Совершенно иной характер проникновения ислама отмечен в Поволжье и Приуралье. Здесь получили распространение торгово-экономические связи с миром ислама, основанные на взаимообмене. Центром обмена и распространения товаров были города Центральной Азии, в том числе «Хорезм – речной оазис в низовьях Амударьи, имевший торговые связи с таким же оазисом в низовьях Волги и с таежным поясом Евразии»[2]. Отсюда шли торговые пути на север, в Приуралье.

Проникновение в Урало-Поволжье ислама как религиозной системы начинается в X в., о чем стало известно из знаменитой «Мешхедской рукописи» арабского путешественника Ибн Фадлана.

Заслуга открытия этого уникального исторического источника принадлежит выдающемуся башкирскому политическому деятелю и ученому-востоковеду Ахмед-Заки Валиди Тогану. Он же сделал рукопись достоянием науки, впервые ввел документ в научный оборот и тем самым представил поколениям историков, этнографов, археологов огромные исследовательские возможности. К числу важнейших исторических фактов, полученных в результате открытия Ахмед-Заки Валиди Тогана, следует отнести точные и достоверные сведения о принятии ислама Волжской Булгарией.

Когда до ставки царя булгар оставалось расстояние в одни сутки пути, сообщает Ибн Фадлан, посольство встретили четыре подвластных Алмушу-элтабару князя, а также его братья и сыновья. Они встретили нас, пишет Ибн Фадлан, держа в руках хлеб, мясо, просо, и поехали вместе с нами. Сам царь встретил нас на расстоянии двух фарсахов (12 километров) от своей ставки. Увидев нас, он сошел с лошади и пал ниц, поклоняясь и благодаря великого и могучего Аллаха. Так посольство после стольких трудностей пути наконец-то достигло своей конечной цели. В последующие три-четыре дня в ставку Алмуша-элтабара с разных сторон Булгарии собрались князья его земли, предводители и жители страны, чтобы слушать всенародно чтение письма повелителя правоверных. И вот настал самый ответственный момент путешествия торжественное оглашение письма халифа[3]. Для этого были развернуты два привезенных знамени, оседлана присланная в подарок лошадь, самого Алмуша-элтабара одели в савад черную одежду высших сановников двора повелителя Правоверных, на голову ему надели чалму. После этого Ибн Фадлан, ответственный за проведение церемонии, достал письмо халифа и начал его медленно читать, и Алмуш-элтабар слушал его стоя. Переводчик, не переставая, переводил письмо буква в букву. Когда же мы закончили чтение, они дружно воскликнули Велик Аллах! таким криком, от которого задрожала земля, – пишет об этом событии Ибн Фадлан. Приводим фрагмент перевода его рукописи, опубликованной в 1956 г. А.П.Ковалевским[4].

Этим актом 16 мая 922 г. Волжская Булгария официально признала ислам государственной религией, а свою страну – частью мусульманского мира. Таким образом, датой официального принятия ислама народами, проживавшими на территории современной России, следует считать 16 мая 922 г. 

Вот как описывает А.-З.В.Тоган свое открытие:

С 13 марта по 20 апреля [1923 г.] мы прекрасно провели время в Мешхеде. Я познакомился с историческими трудами времен Тимуридов и Надир-шаха; хорошим подспорьем для меня был официальный двухтомный справочник старинных произведений, относящихся к Мешхеду и его окрестностям. Самым важным делом было внимательнейшее изучение библиотеки Равза, истинной святыни Мешхеда. Попасть туда мне помог консул Сами бей. О важных находках, сделанных здесь, я сообщил через год в Париже, когда приехал на заседание французского Азиатского общества. Я нашел труд знаменитого арабского географа Ибн ал-Факиха, жившего в IX – первой половине X в., и приложенные к этому труду книги путешественников Ибн Фадлана и Абу Дулафа. Отрывки из произведений этих двух путешественников привел в своем труде арабский географ Якут Хамави, поэтому они частично были известны в Европе. Было также известно, что существуют подробные описания путешествий этих авторов, не приведенные в книге Якута Хамави. В мешхедской библиотеке я нашел оба труда путешественников и книгу Ибн ал-Факиха, которая считалась утерянной. Консул Сами бей помог мне получить разрешение директора библиотеки взять книгу, чтобы работать над ней дома. Фотоаппарата при мне не было, и надо было работать день и ночь, чтобы переписать книгу. <…> Впоследствии в Венском университете я написал докторскую диссертацию по путешествию Ибн Фадлана, и когда мой труд был опубликован Восточным обществом Германии, я стал почетным членом этого общества и еще нескольких научных обществ в Европе. <…> По поводу своих находок я записал в дневнике: «Возможно Ибн ал-Факих и Ибн Фадлан укажут новое направление в моей жизни». Так и случилось. Сейчас моя книга об Ибн Фадлане вышла уже вторым изданием (Висбаден, 1966. Репринт)»[6].

По целому ряду причин А.-З.В.Тоган не смог опубликовать в первые годы пребывания в эмиграции. Но по итогам его открытия в Известиях Росийской Академии наук в 1924 г. была опубликована статья В 1937. фотокопия документа была передана правительством Ирана в дар Академии наук СССР. На её основе А.П. Ковалевский опубликовал в 1939 г. перевод памятника. В предисловии он пишет:

В том же году в Лейпциге вышел немецкий перевод А.З.В. Тогана[7]. Второе переработанное издание перевода Ковалевского вышло в 1956[8].

Электронный вариант рукописи доступен на сайте лаборатории исторической информатики исторического факультета МГУ http://www.hist.msu.ru/